С дереевьев листья облетают (прямо в речки, и в колодцы, и над бездной и везде, куды хотите!)
Пришлаа осенняя пора (Патер Ностер!)
В похоод к вампирам все поперлись (фон бароны, голодранцы, без штанов, зато в кольчугах),
И поонавешали крестов! (и на спины, и на плечи, и на жопы и везде, куда пришили)
За мнооою мой сеньор приходит (абсолютно совершенный пацифюга, стал быть драться не умеет, и не может, и не хочет)
Сказал, мол с ними ты пойдешь! (прямо завтра, на рассвете, ровно в полдень, как проснешься)
Мамааня в обморок упала (прям с балкона, вниз башкою, на кобылу, та взбесилась),
Сестраа винище пролила (слуге на морду, тот доволен!)
Друзьяя, маманю подсадите, (на балкончик, как и было, вверх башкою, без кобылы!
Слугу положьте в погреб спать – пусть проспится, алкоголик!)
А яя, молоденький парнишка (лет 17, 20, 30…)
В вампирьи земли подался! (прямо с места, с сеновала, без штанов, зато с крестами!)
За мнооою вслед бежит невеста (рожа кисла, словно тесто),
А вслееед за нею тесть и теща (рожа злее, жопа толще),
и вот к чему эт привело:
Сижуу, я в крепости высокой (метров 8, может больше, я не мерил, стрелы свищут…),
И к наам является магистр, (морда ломом, звать Гийомом).
«Здороово Братцы Серафанцы! (Аве Матер, Патер Ностер, вашу так же, всем спасибо),
Сейчас в атаку побегим! (левым флангом, правым флангом, в общем, кучей – хрен тебе, беги один!)
И воот, бегу я по барханам (по песку, на четвереньках, быстро-быстро, ведь убьют же!),
За мной, несется думахим ( семь на восемь, восемь на семь, ну и рожа, шире жопы, прямо втрое, может больше, ой, я не мерил)
И ууудираю я в оазис (пусть мираж, зато не видно!),
А ентот пусть бежит один! (по пустыне, по песочку, прямо к магам, пусть зажарят)
Летяяят по небу разиллимы (обкурившись валерьянки, глючат, гады, что летают),
Хотят засыпать нас землей (и навозом, с головою),
А яяя, молоденький парнишка (лет 17, 20, 30, может больше, я не помню)
Лежууу с отрубленной ногой (для маскировки, челюсть рядом, жрать охота…)
Подхооодит мой оруженосец (звать Ансельмом иль Адельмом, иль Бертраном, я не помню),
«Давайте вас перевяжу! (сикось на кось, кось на сикось, грязной тряпкой, где же тут мои портянки, что в углу вчера стояли?)
И в сааанитарную телегу (дышла гнуты, спицы биты, без колес, и лошадь сдохла)
С собоооою рядом положу (Для интересу? Я не против, тока сзади, носом к стенке, между трупов, шоб не дуло).
С тех поор прошло годов немало (лет 17, 20, 30… 48, о!)
И в Цииитадели я служу (не тужу).
Ращууу, лечебные я травки (от запору и поносу, и другой различной хвори),
Оруууженосца сторожу (от соседа, извращенца, Ворадора, содомита, совратит и не заметит)
На ююг вороны полетели… (к Виллендорву, может дальше, я не знаю, не сказали),
Пришлааа осенняя пора… Ексель моксель!

Принесли маме в подарок цветочек. Хороший такой цветочек, маленький, симпатичненький. Венерина Мухоловка называется. Зато теперь у всей семьи развлечение - поймай муху, накорми цветочек)))

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

Рейнард дин Каинар Сериоли


Рахаб Мун-р-Рей


Димхольд дин Райегар.


Хир-эн-Алден, Рабочий касты Гар-и-Тэш

Скоро Веда приезжает... Еще почти целая неделя, ууу! я ж умру от нетерпения!. Кто бы мог подумать - сестричка. Старшая) Дракончик, драконище))) так бы и затискала, но низя, увы низя ни в коем случае. Эх....

Из ранней, дохимерской истории Хэйвы

читать дальше
Путь до Сердца Мира на резвой хорошей лошади занимал чуть больше недели, но Каинар не спешил. Это было уже второе путешествие к Колоннам за это лето – куда торопиться? Он проехал через деревеньку возле замка, пересек каменный мост через ущелье, на дне которого бежала быстрая речка, по извилистой тропинке спустился с предгорий в собственно владение своего отца – долину Мельфьёрн. Небольшое удельное княжество, каких до образования Имеприи было несколько десятков по всему материку, вот уже несколько сот лет принадлежало роду Сериоли – здешним чистокровным северянам. В прежние времена, когда люди еще помнили заветы создателей Колонн и чтили Великих Духов, князем становился достойнейший из воинов, которого народ выбирал, сойдясь в общем кругу. Но – ничто не вечно. Вемпари, сдерживая рвущихся на свободу зеленокожих демонов-хильден, погибали в бесконечных стычках или катаклизмах, их становилось все меньше, людям они показывались все реже. Колонны по каким-то Им одним ведомым причинам перестали избирать своими Хранителями крылатых небесных летунов, сохранив доверие лишь к одному из них, самому старшему и мудрому из магов племени. Постепенно власть переходила к людям – краткоживущим, и оттого полным амбиций существам, которым всего в жизни добиться нужно было как можно быстрее. И княжеская власть стала передаваться по наследству – и увы, не всегда наследники оказывались достойны престолов своих отцов. И если те, кто, живя на севере, и денно и нощно видя мягкое сияние подпирающих небеса белых исполинов, еще помнили хотя бы часть старых преданий, то южане стали постепенно забывать, что за отблески озаряют небеса над Назготом. И, в конце концов, все-таки появился тот, у кого хватило силы воли и наглости начать сколачивать княжества воедино железным кулаком военной злости – островной князек, пират и головорез. Он поставил на кон все, заручившись поддержкой последователей малоизвестного в те времена культа Мелетиды, воинственной и вспыльчивой Богини-охотницы, чьей птицей считался сокол… И одерживал победу за победой. Что было тем победам причиной – бесшабашная удаль или же хитрость и жестокость – теперь уже не скажет никто. Да это и не важно, ибо он все-таки стал Великим Князем, собрав под свою руку все окрестные земли. Культ мелетиды при нем разросся и набрал влияние и, как это часто бывает в подобных союзах, стал законной властью в захваченных землях.
Столицей нового государства стал город Мерреид – огромное нагромождение камня и металла, выстроенное на руинах упавшего Небесного Города. Потомки пирата продолжали завоевания своего предка, и со временем умудрились подчинить себе почти весь материк, за исключением, может быть, кочевых племен на юге, летучих городов Вемпари да совсем уж непроходимых горных краев. Орден Мелетиды разросся и набрал мощь, развязав войну со старой верой, и храмы Богини-Соколицы стали расти, как грибы после дождя. Единственной силой, которой ее служители так и не смогли противостоять, оказались маги Круга Девяти, служители Колонн и их ученики – ибо как можно противостоять самой основе мира? Посему никто не мог запретить Рамосу Слепцу явиться в замок накануне рождения Каинара Сериоли, самолично принять его и не отдать младенца ни отцу, ни матери до тех пор, пока не проявилась на несколько мгновений метка Колонны Равновесия – звездочка о восьми лучах-спицах – и пока истошно вопящий ребенок не принял в себя Ключ.

Внизу злобно пылало ядовитое зеленое солнце. Грэрх, Убийца. А наверху, на темно-зеленом мутном небе облака сворачивались в трубочку. Каменистая земля застыла зыбкими изломами. Даже не земля, так – островки плотно сбившейся пыли, парившие в пустоте над Грэрхом. Дул ветер. Перекрученное невероятными изгибами пространство сходило с ума. Всюду пыль. То здесь, то там вспыхивают и дробятся тысячами граней осколки зеркал. А зеркал ли? Ой, навряд ли… Это было царство зеленого, черного, коричневого и изредка – лилового цветов. Иным здесь места не было. Ядовито светящиеся зеленью облака кислоты, заменяющей здесь воду, медленно и лениво проплывали между островками пыли – и горе тому существу, которое не успеет от них сбежать! От существа не останется даже костей. Но облака бессильно разбивались об острую громадину-пирамиду, чья антрацитово-черная туша закрывала собой полнеба. Пирамида опиралась на вершину, а подножие как стол, являло себя небу. На ее боках переливались ярко-зеленые, режущие глаз узоры.
К пирамиде быстро приближался отряд воинов – гибкие легкие силуэты, закутанные в плотную, странно поблескивающую ткань поверх неполных доспехов, летели с островка на островок невероятно длинными прыжками, то и дело распахивая короткие маленькие кожистые крылья. Да, здесь они могли почти что летать: притяжение Грэрха не шло ни в какое сравнение с тяготением Хэйвы – бывшего родного дома, из которого их так подло прогнали заносчивые синие летуны, да будут они прокляты во веки веков! Но – важно было успеть в пределы Акрея – так звалась огромная черная пирамида – до того, как начнется новый цикл активности зеленой звезды. Иначе даже защита не спасет, и ветер сожжет, оставив малоузнаваемые трупы…
Вблизи было видно, что внешняя оболочка гигантского города-муравейника вовсе не столь гладка, как могло бы показаться издали. То здесь, то там возникали выступы и углы, взгромождались одна на другую какие-то конструкции и фермы, торчали какие-то шпили. Акрей перемигивался зелеными огоньками и, кажется, даже тихо гудел.
Путь отряду в шесть или семь бойцов преградили стражники, лихо звякнув фигурными алебардами. Командир отряда, элитный офицер А-нон-Сет, насмешливо фыркнул: никого эти алебарды не остановят, если сильно захотеть, чистая формальность. К тому же, стража, видимо, из новеньких, раз так себя ведет.
- Смирно, А-нон-Ран! Как смеете начальство не пропускать?
От такого тона охранники мгновенно вытянулись по струнке.
- У меня дело государственной важности, личный протекторат Лорэт-Алден, - прошипел А-нон-Сет. – Так что, прочь с дороги, мелочь!
Двоих младших алден как ветром сдуло. Харш-а-Хин, волей Совета Халлей повелитель Акрея вот уже вторую тысячу лет здешнего времени, повергал младшие касты в священный трепет, да и старшие тоже. Даже высокомерные жрицы Камня – и те не смели слишком заноситься перед ним. Так что, спустя минуту стояния в шлюзе и еще пять минут всех формальных проверок, отряд уже шел витиеватыми узкими коридорами нижних уровней, слабо освещенными желтоватыми кристаллами и полными спешащих по делам воинов и рабов. Мимо жилых секторов, где по стенам от пола до потолка зияли ряды узких продолговатых ячеек-пещерок – личного пространства каждого алден, независимо от касты, по пролетам решетчатых металлических галерей, висящих над огромными пространствами пустоты, где до дна можно было лететь несколько десятков минут. Не меньше тридцати постов охраны вынужден был миновать высший офицер, прежде чем его пропустили на верхний уровень, туда, где обитали те, кто правит. Правда, чем ближе к Лорэт-Алден, тем сильнее ощущался тяжелый холодный комок в животе. Разговор с неугодными подчиненными у Харш-а-Хина был короткий.

Покои Лорэт-Алден представляли собой чуть ли не государство в государстве. Они занимали половину верхнего уровня Акрея и изобиловали лучшим, что можно было раздобыть или создать в условиях этого мира, а лучшие мастера-ученые попытались воспроизвести даже почву и растительность Хэйвы. Лесистый парк под искусственным небом, освещенный искусственным солнцем перемежался ручейками, по которым текла добытая неимоверными усилиями вода. Через ручейки тут и там были переброшены мостки, в траве пробегали какие-то хэйвазские зверьки, щебетали… как это называется, птицы? В склонах холмов было прорезано множество разнообразных по отделке искусственных гротов. Кругом сновали слуги и стража.
Личный слуга Лорэт-Алден, человек, занимающий самое высокое для раба положение в Акрее, приблизился к пришедшим и поклонился, отчего блеснул золотой ошейник над воротом его туники.
- Приветствую, А-нон-Сет. Прошу за мной, Лорэт-Алден ожидает.
Повелителя Акрея, считавшего себя владыкой недружелюбного мира, укрыли от посторонних глаз прочные колючие скалы, из недр которых с шумом выплёскивалась вода. Узкую тропку внутрь покрывали холодные капли, деля камни опасно скользкими. Привычка, вколоченная годами общения со злобной поверхностью, породила в каждом алден стойкую боязнь влаги. Даже зная, что сейчас она очищена до химически чистого состояния, А-нон-Сет не мог без внутреннего содрогания следовать за рабом, уверенно ведущим его на встречу с повелителем.
Лорэт-Алден стоял на каменном возвышении, следя за тем, как небольшое змееподобное существо пытается поймать дразнящую чешуйчатыми боками рыбу в заводи чуть дальше по туннелю. Человек остановился на низком мокром пятачке перед возвышением и преклонил колено. Преодолевая отвращение к воде, алден последовал его примеру. Страшно злить повелителя. А судя по резкому повороту головы в сторону тех, кто нарушил его уединение, Харш-а-Хин находился не в лучшем расположении духа. Змеевидная тварь замерла и ощетинилась, отвлечённая от охоты.
- А-нон-Сет Таши Гхар, командующий группой внешней разведки, явился по твоему приказу, повелитель. Дело Белой Химеры.
Алден внутренне напрягся, с виду оставаясь невозмутимо-спокойным. Он склонил гребнистую голову и не рисковал поднимать глаза на хозяина Акрея – того мог вывести из себя даже неправильный взгляд.
- И какого, вемпари тебе под хитин, тянешь? Докладывай! - видимо предыдущий посетитель оставил главу колонии-пирамиды недовольным. Очень недовольным.
- Он снова появился в поле зрения наших агентов. На Хэйве прошло три с половиной столетия со времени его создания. Корабль с ним и его собакой на борту, приближается к восточной окраине Назгота. Соглядатаи доносят, он изрядно заматерел за прошедшее время.
Лорэт-Алден испустил тихий, похожий на рык звук и с силой пнул лежащий рядом камень. Тот с грохотом полетел в сторону змеевидного существа. Тварь с шипением скрылась в темноте туннеля, иногда оглядываясь и сверкая четырьмя перламутровыми глазами.
- Мы потеряли слишком много времени, дав жалкой твари шанс, которого она не заслуживала, - Алден так взглянул на коленопреклоненного подчинённого, что тот затылком ощутил, будто вся вина за ту неудачу легла на его плечи. Глаза он поднять не решался. - Пора пресечь ту досадную оплошность.
- С твоего позволения, за ним наверняка приглядывает тот старый вемпарийский маг, Равен Каарис. Да и он уже далеко не тот звереныш, которого тогда почти сумели поймать жрицы, - офицер прекрасно понимал, что сейчас за каждое неосторожное слово его могут размазать по стенке, но не сказать не мог.
- Меня не интересуют проблемы, которые вы получили благодаря собственной безалаберности. Мне нужен результат, пусть вам придётся по пёрышку выщипать перья синемордого выродка и его прикормыша, - отрезал Лорэт-Алден куда холоднее, чем горели его глаза.
- Какие будут приказания, мой повелитель? – невозмутимо спросил Гхар, не вставая с колена.
- Известно ли с какими целями они отправились на восток? - казалось, не было ни вспышки гнева, ни ругательств на языке. Только глаза по-прежнему горели зеленью. Лорэт-Алден в первую очередь оставался властьпредержащим, а немногие правители занимали место у власти, если не умели овладеть собственными эмоциями.
- Неизвестно. Полагаю, за три с половиной века он успел обойти всю Хэйву. Такое впечатление, что он постоянно что-то ищет. Или кого-то.
- Вызови ко мне Дагша и Эрк Ир, - обратился он к рабу. Тот согнулся почти втрое и, не разгибаясь, выскочил из грота. Харш-а-Хин вновь обратился к замершему будто изваяние А-нон-Сет. – Ты со своим отрядом отправишься с двумя другими на Хэйву и станешь моими глазами и ушами. Мне нужно, что бы твои подчинённые приносили мне все, ВСЕ сведенья, которые вы получите, и не только о противнике. Помни, твоя задача в первую очередь наблюдать. Во главе будет стоять Дагш, ему я передам все инструкции. Если Эрк Ир начнёт капризничать, что ею руководит более низкий по касте алден, будь добр, напомни, что только чудо спасло её после сегодняшнего происшествия от полного изгнания из Акрея в дружелюбные объятья этого проклятого измерения. Я не забываю провинностей, и единственный её шанс сохранить жизнь – доказать свою полезность. Готовься и не подведи меня. Иначе ожидавшая Эрк Ир участь покажется тебе величайшим благом. Можешь идти, - где-то в глубине грота раздался характерный плеск. Змеевидное существо всё же схватило потерявшую бдительность в темноте рыбу.
- Как прикажешь, повелитель, - поклонился Таши Гхар. – будут еще какие-то распоряжения?
Откровенно говоря, ему вовсе не нравилось подчиняться какому-то выскочке, занявшему свое нынешнее место по протекции матери-жрицы, но, что поделать – приказ есть приказ.
- За неудачу в этот раз вы все отвечаете головой. Потому что это будет удар не только по мне или тебе, а по всей расе. Иди.
А-нон-Сет молча поднялся, сверкнув броней и яркими ткаными лоскутьями, обозначавшими его ранг, поклонился и, сделав положенных три шага назад, развернулся и вышел из грота.

На фоне этих фактов могу предложить две версии происхождения термина “Русь”. Один вариант – термин “Русь” возник на основе названия острова Русен и от его населения, которое называло себя русинами. Эта версия, замечу, кажется все более слабой, если ее со всех сторон рассмотреть (учитывая феномен широкого распространения Руси), чем вторая.

читать дальшеА вторая версия заключается в том понимании, что в период Рима предки славян обязательно имели культ тотема какого-то зверя.
Так полабцы лютичи (прародители Литвы – Лютва и литвинов) имели тотемный культ волка – ЛЮТА, носили лютые (волчьи) шкуры в бою. Лужицкие сербы имели культ медведя (бэра), и их столица и названа его именем – Берлин (с гербом бэра-медведя). В этом ряду тотемных отличий между древними праславянами Полабья и Поморья можно предполагать и тотемный культ рыси.
Возможно, именно тут и ответ на происхождение термина “Русь” как тотемный – ведь точно как тотемными являются Лютва и Берлин. Изображение рыси можно увидеть на гербах или флагах таких городов как Реж, Псков или Гомель. По некоторым версиям, именно рысь, а не лев, изображена на гербе Финляндии.

“Рысь” – рыжее животное. Первоначальная форма этого слова – rydsъ, с тем же корнем, что и “руда” (Этимологический словарь русского языка./Сост. М.Э. Рут. – Екатеринбург: У-Фактория, 2003). Показательно, что многие историки и термин “Русь” выводят от слов “рыжий” и “русый”, но это, очевидно, ошибочная связь, ибо ни один народ не имел самоназвания от каких-то расцветок волос и кожи. Иной вопрос в том, что древние авторы указывали: русы-руги Центральной Европы отличались красным цветом щитов и плащей. Но это как раз и может объясняться тем, что красный цвет – был тотемным цветом рыси.

Слово “рысь” существует только в славянских языках. Связано с чешским и словацким rysyi, rysavyi “рыжеватый”, польским rysawy, верхне-лужицким и нижне-лужицким rysy “рыжий”. В других европейских языках оно звучит с первой буквой не “р”, а “л” (в том числе древне-прусское luysis). Как сообщает словарь Фасмера, “контаминация с rysъ могла опираться на мотивы табу”. Но это (замена в рамках табу “л” на “р”) означает автоматически, что рысь была у славян тотемным зверем. И если, например, культ волка (люта) дал племя лютичей-литвинов и термин “Литва”, то знаем ли мы славянское племя с культом рыси ? Нет. Но зато есть русичи-русины и термин “Русь”. Поэтому есть весомые основания полагать, что русичи-русины – и являются тем самым племенем, поклонявшимся тотему рыси.
При этом, надо заметить, что племена с тотемом рыси могли существовать независимо друг от друга на Карпатах и в Полабье (то есть, были не связанные друг с другом Руси). Сегодня крупнейшая в Европе популяция рыси обитает именно в Карпатах (2200 особей).
Происхождение термина “Русь”, на мой взгляд, следует искать в наших дославянских языках, так как я показал выше, что Русь существовала еще до складывания славян как этнической группы.

Если мы сравним славянское слово “рысь” с названием рыси в других индоевропейских языках, то увидим, что там фигурирует не гласная “ы” или “и”, как в славянских языках, а гласная “у”, как в слове “Русь”. Например, латышское lusis, прусское luysis, древне-верхне-немецкое luhs, средне-ирландское lug. И здесь для нас самыми важными являются балтийские языки, так как славяне появились как отпочкование от именно от западных балтов (собственно говоря, западные балты и трансформировались постепенно в славян). У восточных балтов рысь называлась “лусис”, и примерно так у западных балтов (пруссов, мазуров, кривичей, литвинов, дайнова и ятвягов). Если отбросить архаичное балтийское окончание “-ис”, то получается “лусь”, а при указанной словарем Фасмера контаминации (замены при табуировании “л” на “р”) у нас и получается слово “русь”.

При такой трактовке происхождения термина “Русь” выходит, что это слово появилось еще до славян у их непосредственных предков – западных балтов, примерно за 2-3 века до того, как они стали превращаться в славян при смешении с готами (с которыми совместно отправились завоевывать Европу). Напомню, что славяне как этнос родились примерно в IV – VI веках в Полабье, где они (генетически западные балты) от влияния готов, возможно, фризов и других соседей и союзников утратили балтийскую грамматику языка (окончания на “-ис” и пр.) и создали самобытную культуру.

Это тотемное объяснение происхождения термина “Русь” дает ответ и на вопрос столь широкого распространения термина и его исторической устойчивости. На примере аналогичного тотема волка-люта лютичей-литвинов (в начале XIII века ушедших от немецкой экспансии из Полабья и Поморья в земли нынешней Беларуси, как гласит Великая Хроника Польская) мы видим силу значения тотема. Понятие “Литва” как тотемное быстро распространяется на коренные народы ятвягов и дайнова Западной и Центральной Беларуси, а затем и на Восточную Беларусь кривичей. Литва становится самым большим европейским государством.

Аналогично и с тотемом рыси у русинов: когда в VII – VIII веках англы и фризы воевали как союзники на стороне русов Полабской Руси, то уже только наличие у них красных щитов и плащей как “тотемных боевых цветов” давало основание летописцам причислять их в “Русь”. В итоге “Русь”, означая древний боевой тотем рыси, казалась уважаемой и престижной в военном отношении – и, собственно говоря, не имела никакой национальной (племенной – примечание от BelaRUS)сути, а была, как и Литва, интернациональным понятием (надплеменным понятием – примечание от BelaRUS, считаю, что автор ошибается), боевым единством.

Этот “тотемный” подход позволяет нам совсем иначе взглянуть на всю историю Центральной и Восточной Европы – так историю борьбы именно трех ТОТЕМОВ славян и западных балтов: медведя, волка и рыси. Тотем медведя был достаточно сильным полюсом (к его тотему относились лужицкие сербы, чехи, ляхи). Однако при принятии католичества чехи и ляхи забыли о тотеме, а лужичане были покорены немцами – и о тотеме сегодня напоминает только столица Германии Берлин (буквально: тотемный город медведя) с гербом бэра-медведя. В известном смысле, именно Германия унаследовала тотем медведя, имея своей столицей Берлин.

Тотем волка-люта создал вначале Литву лютичей в Поморье, которая была отмечена историками упоминаниями о лютичах как о крайне воинственном союзе племен с тотемом волка-люта, а затем невероятно окрепла с созданием ВКЛ, когда лютичи мигрировали в район Новогродека (Новогрудка). Литва стала в средние века мощнейшим европейским государством, а число живших в эпоху Иоанна Грозного литвинов рпевышало численность и всех московитов, и всех поляков, и всех русинов Украины.

И, наконец, тотем рыси создал множество Русей, существовавших в разное время в разных местах Европы. Вечную борьбу Литвы, Руси и Германии друг с другом – в таком ракурсе – мы видим как борьбу трех тотемов: волка, рыси и медведя. В этом, видимо, что-то есть большее, чем просто символ зверя, ведь у наших предков тотем означал некое глубоко сокрытое магическое значение, сущность души тотемного зверя.

Но при этом нужно заметить, что для Беларуси, России и Украины эти тотемные значения уже не играли своей сакральной роли. Например, когда Беларусь (называвшаяся до 1840 года Литвой) являлась изначально Ятвой ятвягов, Дайнова народа дайнова и Кривой кривичей – и Литвой стала с приходом сюда с Полабья и Поморья лютвинов. Но они в начале XIII века уже не носили шкуры волка как “одежду для боя”, а являлись закованными в железо европейскими рыцарями (само рыцарство возникло в Полабье). Так что тотемность сохранялась уже не в тотемных традициях, а только как тотемный дух (хотя иные белорусские историки находят тотем волка, например, в названии Волковыска и в других белорусских исторических реалиях).

У Киевской Руси (Украины) вообще не было никакой тотемности, ибо она термин переняла как уважаемый и славный у лежащей западнее ее Карпатской Рутении. Московия затем переняла термин “Русь” уже у Киева – то есть, через “вторые руки”, где исконное тотемное значение было совершенно утрачено. Какие-то тотемные следы можно теоретически найти в саамской Ладоге, куда переселились из Полабья колония Рюрика с его русинами Любека, Старогорода и острова Русин. Но никаких своих мемуаров Рюрик, сын датского князя и русской (ободритской) княжны из Любека, нам не оставил, а вот Нестор писал о Руси уже иное, сводя ее к варягам, за что и был сурово раскритикован Татищевым, мол, “Нестор о Руси несведущ был”.
...
Вадим РОСТОВ



Источник www.perunica.ru/istoria/816-rys-totem-rusi-isto...

так они выглядели бы, если бы жили среди нас. ИМХО, шедевр)))