оно самое, свежатинкаКайнар чувствовал себя статуей. Он сидел в седле с абсолютно прямой спиной и гордо поднятой головой, непринуждённый и надменный, словно эрл высочайшей крови. На лице не отражалось ни единого чувства, равнодушный взгляд сверлил спины двух императорских гвардейцев впереди. Еще два таких же истукана ехали сзади, и это очень напоминало не почётную стражу, а тюремный конвой. Все четверо были при оружии. Но химер не выдавал себя даже движением уха. Он предпочитал наслаждаться лёгким туманом и прохладой раннего утра. Если чутьё не обманывает, это последний жаркий день в этом году, а завтра могут зарядить дожди.
Копыта коней звонко цокали по брусчатке в утренней тиши, всадникам никто не заступал дорогу – в кварталах знати не бывает ранних прохожих. По левой стороне улицы тянулся роскошный парк за чугунной кованой оградой, по правой – вычурные фасады не менее роскошных особняков. Впереди маячила громада дворца.
Айфир накануне на постоялом дворе упрашивал его быть аккуратнее в разговоре с наследницей трона и сдерживать химерьи замашки – Ровеанна дин Валасар Рикез может оказаться куда опаснее магистра Викия.
- Я получу этих двоих, - отмахнулся Кайнар. – Чего бы это ни стоило, получу. Останутся ещё четверо.
- Ты одержим этой идеей, - покачал лысой головой дракон, отпивая из кубка местный сидр и теребя пальцами край своей пятнистой мантии-шкуры. – Я понимаю, следовать указаниям Яноса-эрхе нужно, он дурного не присоветует, но…
- Что «но»? – перебил его келпан в сердцах бросив наглаживать куском ветоши чёрное лезвие фламберга, который он держал на коленях. – В конце концов, мне надоело, что меня держат то за диковинное диво, то за опасного зверя, то ещё не поймёшь за что! Сам догадаешься, сколько раз женщины прямо от меня бежали к травнице – ни дай Вещий зверёныш родится?!
Обсидиан фыркнул:
- Можно подумать, шестеро парней враз помогут тебе разобраться с девушками! Ты три с половиной века шатаешься по всей Хэйве в поисках неизвестно чего.
- Надоело – проваливай! – огрызнулся Кайнар. – Я давно не котёнок, чтобы за мной приглядывать.
- Сразу в рык… - обиделся Айфир. – Я, между прочим, за твою же голову переживаю. И ответственность за тебя перед Старейшими несу, хочешь ты этого, или нет! Ту сороконожку твой медальончик почему-то не остановил, она бы цап –голову-то тебе и откусила бы!
- Неси, никто не отбирает, - буркнул Кот и, морщась, потёр левый рог. – Но эти двое станут моими. И ещё четверо.
- Ну, смотри… В следующий раз спасать не буду, пускай тебя едят.
- Обещаю, я вернусь на Север с ними двумя и больше не стану искушать Судьбу. Ты же видел, этот мальчик – дракон.
- И что с того? Полукровка, таких по всей Хэйве пруд пруди. То, что у него чешуя редкого окраса, ещё ни о чём не говорит.
- Один из камней в моём ларце – чёрного цвета, - отрезал Кайнар…
От мыслей отвлёк гвардеец, тронувший за плечо.
- Господин, мы прибыли.
И верно, кони вышли на небольшую площадь, обсаженную кипарисами. От неё короткая аллейка вела к одному из боковых входов во дворец. Возле ворот зевала стража в начищенных до блеска кирасах поверх пурпурных кафтанов и ливрейный слуга с вышитым на груди гербом императорского Дома – кораблём над двумя скрещенными мечами. Он окинул келпана равнолушно-надменным взглядом из-под полуприкрытых век – старые слуги высокой знати иногда позволяют себе такое – кивнул, развернулся и зашагал к приоткрытой створке ворот. Кайнару ничего не оставалось, кроме как спешиться и пойти за ним, сдерживая фырканье и сохраняя всё то же каменное выражение лица.
Для начала пришлось пройти четыре внутренних дворика с причудливыми фонтанами, в очертаниях которых угадывались остатки вемпарийской резьбы по камню, потом тенистым парком с чётко расчерченными дорожками. Одуряюще пахли заморские лианы и огромные яркие гальтеи: спешили отцвести перед началом проливных дождей. На террасах между беседками и заботливо оберегаемыми древними руинами, словно сами по себе росли узловатые деревья вагори с чёрной корой и узкими серебристыми листьями. То здесь, то там попадались неестественно-жеманные придворные с фарфоровыми масками вместо лиц; при виде Белой Химеры фарфор трескался, сквозь него проступал страх. Они замирали или старались сделать вид, что ничего не замечают, щебеща друг с другом еще жеманнее. Над всем этим бело-золотой горой высился императорский дворец.
А Коту было противно.