страдания юного Верте... Ваэрдена***
Проснувшись, с содроганием вспомнил, как ночью пытался избавиться от присохшей к ранам простыни, из принципа не позвав на помощь Рейн – ее попытки заигрывать вставали поперек горла. Ткань отдиралась вместе со спекшейся кровью и клочьями кожи, хоть инквизиторам предлагай такое в качестве пытки. Впечатлений жертве точно хватит надолго. Зато сейчас он может позволить себе, наконец, забраться под одеяло. Тело ватное, ленивое, от усталости ноет каждая косточка. Но резкая отвратительная боль ушла, разве что чуть напоминало о себе ребро. Лениво поворочавшись с боку на бок, вампир зарылся носом в подушку и провалился в сон. Плевать, что хозяин дома может его ждать…
Во второй раз Ваэрден проснулся уже от голода. За окном спальни робко пробовал заявить о себе очередной день. Хозяин дома ждал. В том же самом кресле, что и накануне. Улыбался уголком тонких губ и постукивал когтем по резному подлокотнику.
- Ну и замотал же тебя де Салегри, бродяга. Ты четвертые сутки спишь. С добрым утром.
- С добрым, - немного смущенно пробормотал в ответ Ваэрден, садясь и пытаясь сосредоточиться на чем-то еще, кроме тянущей боли в клыках и желудке. Еще бы им не ныть – по всему выходило, что он не ел уже около шести дней. Еще сутки-двое, и голод помутит рассудок.
- Одевайся, поговорим. Позавтракаешь.
Седой огляделся и с удивлением заметил на стуле стопку чистой и явно не своей одежды, а на полу начищенные до блеска сапоги. Пояс, правда, остался его, с пряжкой в виде волчьей головы.
- Твоя после болота пришла в полную негодность, - ответил Старейшина на немой вопрос.
Благодарить Ваэрден не умел, поэтому промолчал и принялся одеваться, как велено. Темные штаны, светлая льняная рубвшка, камзол из хорошего сукна… Желтый глаз покосился на гребень, лежавший на том же стуле сиротливым намеком. Вампир хмыкнул, но спорить не стал, пригладил волосы.
- Готов? Пойдем. Слуги наведут порядок, - и Торейадр повел гостя по дому.
Только сейчас, пожалуй, Ваэрден сполна смог оцениь, что такое с настоящей, некрикливой роскошью убранное жилище. Здесь не было места показной пышности и безвкусице вроде золотых лебедей на люстрах, но не было и оскаленных черепов в обрамлении прочих костей. Здесь каждая вещь несла на себе отпечаток Времени и судьбы, каждая могла рассказать свою историю. Например, вон та изящная ваза, расписанная тончайшей черной вязью по перламутровому фону, или замершая в нише крылатая девичья статуя с настоящим мечом. По стенам висели такие картины, за которые любой коллекционер не то, что целое состояние отдаст – душу некроманту заложит.
А мимо ходили произведения искусства живые. Мужчины и женщины с фарфоровой кожей и тонкими пальцами, украшенными черными остриями когтей, с пронзительными глазами уверенных хищников. Они не шли – невесомыми призраками скользили мимо, кланялись Старейшине и стреляли зарядами любопытства в сторону новенького, но не осмеливались задавать ему вопросов, пока рядом Повелитель. Слуги-люди в белых балахонах держались невозмутимо, даже головы не поворачивали на шутливые возгласы вроде «смотри, ужин пошел!». В одной из девичьих стаек промелькнула Рейн, но Ваэрден ее не заметил, увлеченный тем, что видели его глаза.
- А разве люди могут нас не бояться? – с искренним любопытством спросил он.
- А зачем бояться того, к чему привыкаешь? – отозвался Торейадр. – Они поколениями служат у меня, исполняют работу, которую не можем делать мы, кормят общину. А мы взамен даем им безопасный кров и пищу, возможность растить здоровое потомство… Ты не смотри, что кругом болота, я потом покажу тебе поселение. Что еще нужно человеку? Выпусти я их во внешний мир, они, пожалуй, погибнут там, среди «свободных» людей – или от голода, или забитые камнями за то, что «порчены» вампиром… Старым извращенцем, - Торейадр хихикнул. – Мы пришли.
Они поднялись по старой чуть скрипучей лестнице с резными перилами, Старейшина толкнул высокую округлую дверь, и оба вампира оказались в библиотеке.
- Значит, симбиоз? – Ваэрден разглядывал зал в прямом смысле горящими от восхищения и предвкушения глазами.
Книги. От пола до потолка, в два яруса, на стеллажах и в шкафах, стопками на столиках и даже подоконниках лежали сотни, тысячи самых разных книг, от древних ветхих фолиантов с тяжелыми замками до новомодных печатных щеголих.
- Ты еще и мудреные слова знаешь? – усмехнулся старый змей.
- Надо же было время между охотами коротать, - сразу же стушевался юноша, сделав вид, что ему вовсе неинтересно.
- Ну-ну. Садись, ешь, пока не остыло.
На небольшом столике возле камина и впрямь красовался накрытый салфеткой прибор, от которого соблазнительно пахло кровью и мясом, а чуть поодаль стоял бокал темно-красного вина. Ваэрден упрашивать себя не заставил, занял свое место. Торейадр опустился в кресло напротив и пригубил вино, с интересом наблюдая за гостем. А тот с немым изумлением смотрел на слегка поджаренные ломтики, держа в руках еще дымящуюся чашу с кровью.
- А мясо зачем? – наконец, выдал юный вампир.
Тут пришел черед удивляться Старейшине.
- Как это зачем? Ты разве не знаешь, что на одной крови жить нельзя?
- Нет. А почему?
Торейадр вздохнул.
- Потому что с кровью мы получаем Силу, энергию, которой не хватает нам самим – но и только. А тело чем питать прикажешь? Ты на себя посмотри, кожа да кости. Поэтому и вода по тебе так бьет, что резерв у тебя маловат. А по-настоящему сильным вампир может быть только тогда, когда крепки и тело, и дух. Мы же не могильные беспокойники, которым на подобные тонкости наплевать, лишь бы жрать.
- Меня этому не учили… - прошептал Ваэрден, поджав уши и пряча взгляд в опустевшей чаше. – Если бы я знал…
- Дело поправимое, - лениво зевнул во все клыки старый вампир, глядя, как мясо исчезает с тарелки. – Теперь знаешь. И полагаю, Малкар де Салегри об этом пожалеет…
На пару минут воцврилось молчание. Старейшина пил вино, следил за гостем, пока тот не отложил вилку. Коротко стрельнул мысленный приказ, почти сразу откуда-то вынырнул молчаливый слуга, так же быстро исчез вместе с прибором. Змеиные глаза продолжали буравить Ваэрдена.
- Скажи, - Торейадр допил вино и отставил в сторону кубок. – Ты помнишь, как стал вампиром?
Ваэрден вздрогнул. Но ответил:
- Смутно. Я же офицером был в королевской армии Искхана… Получил новое назначение, ехал в расположение части. Решил добраться побыстрее и не стал на ночь останавливаться в трактире. Ну и… поплатился. На дороге попал в разбойничью засаду. От пары отбился, третий мне сзади по голове дубинкой стукнул… Очнулся уже внутри гексаграммы. Кругом свечи горят, ни рукой ни ногой не двинуть, а надо мной Юфус с ножом в руке заклинание читает… Потом удар… В сердце. Больно было долго. Дальше ничего не помню. То ли полтора, то ли два месяца – полный провал, темнота… Только есть хотелось очень. Дальше помню – все, в чем хоть капля крови была, хотел сожрать.
Ваэрден запинался через слово, словно воспоминания никак не хотели показываться наружу из тайников души. Старейшина не перебивал.
- Он тебя чему-нибудь учил? – вопрос прозвучал неожиданно мягко, голос старого вампира сменил тембр, стал ниже, глуше, затекая в уши, как патока.
- Учил… Что нельзя попадаться, если охотишься.
- А о том, как и на кого нужно и можно охотиться, он не рассказывал?
- Нет…
Голос молодого вампира становился все глуше, голова склонилась на грудь. Но ответы по-прежнему с трудом слетали с уст.
- А что происходило, если ты все-таки попадался?
- Наказание…
Каменный мешок подвала. На сырых стенах немилосердно чадит пара факелов. Пол залит водой. Она собирается розовыми лужицами и лениво пытается стечь по желобам в канализацию. Спертый воздух пропитан запахом крови.
Прямо посреди подвала в пол вделано толстое железное кольцо. От него к ошейнику тянется цепь, не менее толстая и прочная. А ошейник – инквизиторский, между прочим, особый! – зажимает в тиски горло совсем юного трехмесячного вампира, с которого ручьями стекает вода вместе с клочьями кожи. Стоя на коленях, седой отчаянно пытается не ткнуться лицом в пол, но руки подламываются. Вода на полу противно шипит. Полуголое костлявое тело дергается, вампир рычит от ярости. Но привязь, и сдерживающие чары ошейника не позволяют ему добраться до хозяина – высокого холеного мужчины в свободном темном кафтане с напомаженной бородкой и волосами.
- За тобой сегодня охотилась городская стража. Отвратительно.
Больше всего бесит равнодушие в светло-серых, почти белесых глазах. Он не боится, не считает нужным бояться или уважать собственное творение! Для него это всего лишь эксперимент. Вампир может быть подопытным животным точно так же, как какая-нибудь крыса... Демон забери этого человека, больно так, будто сунули в печку! А ошейник глушит силы, из тела словно вынули стержень. И ни слова нельзя сказать ему в ответ, потому что последует новая порция воды – вон и ведро стоит.
- Может быть, если тебя оставить на недельку-другую голодным, ты станешь изобретательнее?
- Только попробуй, подойди после этого, - ощерился Ваэрден, сверкнув желтыми глазами из-под мокрых волос, свисающих клочьями. Тронь – и прядями поползут с головы.
- А вот за дерзость ты точно будешь сидеть здесь голодным. Послушание, мой мальчик, прежде всего.
Какой спокойный голос. И какой ненавистный. Человек подхватил ведро и безбоязненно пересек гранцу круга, очерченного длиной цепи, подойдя совсем близко к обозленному хищнику. Челюсти седого были способны перекусить руку ребенку, да и взрослого немало покалечить.
Ведро плюхнуло водой перед носом.
- Опусти руку в воду. Немедленно.
Так близко бьется жилка на шее… Всего один рывок, один ма-аленький рывок… Голова тут же отзывается болью на крамольные мысли. Он уже пробовал нападать на зозяина. Думал, сдохнет от боли. И надо покорно сунуть тощую руку в этот жидкий огонь, достав пальцами до дна. И смотреть, как плавится плоть, теряя сознание от боли… не один раз, и не два. Десятки, за каждую провинность.