Ну-с, продолжаем жизнеописать Императора в молодые годы.
большая игра начинается2. Слово человека
Малкар де Салегри откровенно не желал появляться ни в одной из комтурий Ордена. А уж тем более ехать в Цитадель с пустыми руками. Так и не получить проклятого кровососа!.. И это после того, как они почти три месяца гнали его от предгорий! Еще немного – и нашелся бы под каким-нибудь кустом, полудохлый от усталости, бери да сажай на цепь. А теперь что? Командор сплюнул и подстегнул лошадь. Копыта загрохотали по каменной части моста через реку, на той стороне стражники уже вращали вороты. Толстые бревна вошли в выемки замшелой кладки, и всадник проскакал под медленно ползущей вверх решеткой.
Небритый, в тусклых мятых доспехах и грязном плаще, командор вызывал у подчиненных оторопь пополам с усмешками. Через десять минут после его приезда шушукалась вся крепость: де Салегри опять упустил добычу! Старшие рыцари качали головами, те, что помоложе азартно спорили и делали ставки – как на этот раз хитрый Волк одурачил командора? Некоторые даже втихаря хвалили удачливого вампира, восхищенно прицокивая языками. Вот это прыть! Цитадель гудела, как пчелиный улей, ведь магистр Малефор почти сразу же вызвал де Салегри к себе, прямо на заседание Анклава магов… Что-то будет?
Что-то будет.
Малкар понял это, едва вошел в Зал Собраний. В роскошном, отделанном золотом, янтарем и мрамором чертоге собрались все семь действующих магов Анклава. В том числе и Юфус Кассин – у-у, мертвятник. Вальяжно расселся на жестком стуле, поглядывает на всех с этакой кошачьей улыбочкой, кривым атамом поигрывает. Мелинда, кошка крашеная, окатила командора томно-презрительным взглядом, как ушат кипятка на голову вылила. Грудь из декольте роскошного платья не просто слегка выглядывает, пытается выпасть. Рыцарь фыркнул и, более ни на кого не обращаяя внимания, чеканным шагом приблизился к Великому магистру Малефору. Резко, по-военному, дернул полуседой кудлатой головой и уставился жгучими черными глазами в морщинистое старческое лицо чародея-временника. Малефор смотрел так, словно съел на завтрак не какую-нибудь перепелку в ананасовом соусе, а кусок скалы. Право, ему больше подошел бы мундир и доспехи, чем расшитая золотом магистерская мантия.
- Упустил? – равнодушно спросил старик, глядя прямо перед собой водянистыми голубыми глазами.
- Да, - глухо ответил рыцарь. – Он скрылся в чаще Таймерин.
- Идиот, - бесцветным голосом заявил магистр. – Тореайдр обучит его. И тогда из леса выйдет чудовище, которое мы уже не сможем остановить.
Юфус со своего места отчетливо фыркнул:
- Сомневаюсь, друг мой. К сожалению, Ваэрден совершенно неуправляем, упрям и слушает только себя. Боюсь, даже у нашего Зеленого Змея может не хватить выдержки воспитать его… Они нам его сами вернут, да еще и приплатят! – некромант хохотнул, остальные отозвались сдержанными смешками.
- На кол мерзавца, и вся недолга! – зло пробормотал Малкар, плюхнувшись на свободный стул и громыхнув так и не снятым железом. – Дело Инквизиции ловить и убивать тварей, а не играться с ними!
- Крысоловы тоже убивают грызунов, - проворковала Мелинда, тряхнув красновато-рыжими кудрями. – А алхимики на них опыты ставят, что такого? Это та же крыса, только двуногая и говорящая. Может, я попробую заставить его поиграть с моими зверушками…
«Зверушками» Мелинда называла демонов, которых то и дело вызывала для своих, малопонятных прочим магам целей. Иногда ради развлечения она стравливала с ними пленных вампиров и впитывала страдания жертв, как сухая губка воду. Поговаривали, что целью ее изысканий был выход на Светлую сторону Колеса, туда, где могущество живых Богов льется рекой. Де Салегри в это не верил, считал дамочку свихнувшейся. Сам он был чистой воды боевым магом, и если уж брался сплетать заклинания, то не мудрствовал – бил чистой яростью и бешенством, обращенным в огонь.
- Вы не о том спорите, господа, - внезапно проскрипел со своего места Бэймур, старый, сморщеный, как чернослив, кудесник. – Времечко-то уходит. Мы больше не можем брать силы Святилища без Хранителя. Прежний умер двести пятьдесят лет назад. Нового вы так и не нашли! По всему Ниерру свирепствует чума, посевы и скот гибнут, повсюду расползаются твари вроде трехголовых змей и шестиногих собак!
- Вы? – взвился Юфус. – А ты сам? Все по лесам своим шастаешь, собаками интересуешься? Тебе не хуже нашего известно, что младенца кто-то скрыл от нас!
- Если так, младенец давно вырос, вошел в силу и превратился в необученного мага, который должен испускать достаточно сильные волны, - встряла в спор Мелинда. – А если он умер, то должен был родиться кто-то еще следом за ним. И мы бы слышали это.
- Но, ни того, ни другого, ни третьего не произошло.
Малефор, наконец, изволил лязгнуть голосом так, что все присутствующие затихли. Старик провел левой рукой по блестящей лысине, приглаживая несуществующую шевелюру, и стукнул по узорчатому мраморному полу окованным острием посоха, зажатого в правой.
- Есть одно существо, которое наверняка знает ответ на ваши вопросы…
- Договор, магистр, - тихо подал голос кто-то из магов. - Тореайдр его соблюдает.
- Любой договор можно обойти, - усмехнулся Малефор. – Особенно в столь неспокойные времена… Малкар!
Все это время изображавший статую командор встрепенулся и вопросительно посмотрел на главу Ордена.
- Собери группу капитана Воладара и отправь на зачистку деревень возле южных границ Таймерина. Поселения зачумлены, зараза не должна распространиться дальше… на юг.
Де Салегри кивнул, пристально посмотрел в глаза Малефору и вышел, нарочито громко лязгая доспехами.
***
- Разэнтьер!
«Чтоб ты провалился, старый пень!»
- Слушаю, командор.
Капитан Разэнтьер Воладар отвлекся от развернувшегося на плацу зрелища. Получившие передышку от нравоучения новобранцы облегченно выдохнули, но сбежать не решились, ели глазами начальство. Начальство тем временм сделало вид, что ест глазами командора. Ростом офицер вышел чуть ниже старого рыцаря, однако смотреть на него ухитрялся слегка сверху вниз. Резкий, четкий, прожаренный солнцем, с цепким взглядом пронзительно-голубых глаз и копной уже порядочно нестриженных черных волос, Воладар напоминал клинок шпаги. Капитанский мундир сидел на ладной фигуре как влитой, оружие на поясе казалось продолжением воина.
От скрещения двух взглядов воздух между мужчинами едва не начал сыпать искрами. Разэнтьер взгляда не отвел, только сузил глаза и нацепил на лицо невозмутимую маску.
- Собирай своих вояк, отправитесь к южным границам Змеевых дебрей. Проездные грамоты серез Искханскую границу я вам обеспечу.
«И что мы там будем делать, Тореайдровых ворон считать?»
- Каковы приказания? – вслух спросил капитан.
- На землях герцога Теодрика свирепствует чума. Вам надлежит провести зачистку в деревнях по окрестностям болот, дабы зараза не распространилась дпльше. Заслон поставите только с южной стороны, наличие живых и благополучие вампирьих владений нас не касается.
«Опять затеяли со стариком игру в «кошки-мышки»? Ну-ну».
Разэнтьер коротко кивнул и повернулся к застывшим как изваяния новобранцам:
- На сегодня свободны!
Парней как ветром сдуло. Капитан поднял голову, прищурился на яркое весеннее солнце. Снег давно сошел, серый камень главной крепости Ордена высох и прогрелся, так что к полудню в ее стенах становилось невыносимо душно. И невыносимо воняло гнилью, потому как командор после очередного успешного рейда распорядился вывесить тела убитых вампиров по внешнему краю стен – для устрашения прочих. И вот теперь они болтались там даже нерасклеванные, ибо ворон и прочих стервятников рыцари безжалостно истребляли везде, где видели, а уж в окрестностях комтурий и крепостей – тем более. Старый вампир часто следил за внешним миром с помощью этих птиц. «Глаза и уши Змея» - так их называли. Инквизиция же слежки за собой допускать не собиралась.
«И вот нельзя было их просто утопить? Растворились бы и все… Тьфу, пропасть, нашел о чем думать!»
Разэнтьер размашистым шагом поспешил к казармам, на ходу привычно размышляя о том, сколько каких припасов нужно будет брать с собой на весь отряд. Скакать предстояло через две страны, Искхан и герцогство Вильское – путь неблизкий.
- Совсем они там наверху из ума выжили, - ворчал капитан. – Неужели нельзя было направить кого-то из местных? И проще, и расходов меньше. Так нет, подавай ему меня. Или это маленькая личная месть?.. Заигрались вы, господа, в интриги со Змеем!
Ворчи не ворчи – а приказ все-таки выполнять надо. Посему Воладар до вечера носился по Цитадели, как заведенный, успевая к тому же исполнять еще и свои прямые обязанности и сдать незавершенные дела помощникам.
А когда стемнело, он последний раз спустился в подземелья – к своим подопечным.
Темницы Инквизиции в любой стране выглядели мерзко. Чтобы немногочисленным пленникам жизнь сладкой не казалась. Сырые стены покрыты мхом и черной плесенью, по полу тут и там нарочно разлита вода. Факелы еле чадят, дерево вечно подгнившее, запах – хоть мертвых выноси. Об удобствах вампиров никто не заботится, еще меньше вспоминают, что они все-таки живые существа. Разэнтьер как никто другой знал, что постулат «Вампир это нежить!» - всего лишь миф, нарочно раздутый молодым и пылким Малефором ради войны еще этак с тысячу лет тому назад. За шесть лет службы через Воладаровы руки прошло больше сотни измученных голодных грязных существ, часто не понимающих, что происходит и за что над ними издеваются. Опытные взрослые вампиры уходят от загонщиков, бросая рыцарям непригодный молодняк, и вытаскивая только тех, кто по их законам достоин жизни…
Жестоко. Но оправданно.
А вот и первая дверь, тяжелая от сырости и толстых железных полос. Натужно заскрипел ключ в замке, завизжали петли. Из темноты в нос ударил смрад неухоженного тела и нечистот. Разэнтьер привычно заставил себя его не замечать. Свободной рукой он вынул факел из держателя на стене в коридоре и вошел в камеру. Второй рукой он придерживал на плече два обьемистых бурдюка, в которых по вампирьим меркам булькало весьма аппетитно.
Куча тряпья в дальнем углу зашевелилась и из нее, звеня цепью от ошейника, кое-как выползло тощее, обросшее свалявшимися космами существо с горящими красноватым свечением глазами. Торчащие на ребрах остренькие грудки выдавали в ней девочку лет тринадцати, но на этом все женское в ней заканчивалось. Ни о каком «вампирьем очаровании» речи и подавно не шло – мало того, что она больше походила на ходячий скелет, от постоянной сырости серо-грязная кожа покрылась язвами. Плесни на девочку водой, и она сгорит за полминуты – настолько мал внутренний запас сил.
- Здравствуй, - сказал Разэнтьер и вставил факел в кольцо по эту сторону двери. Приближаться не спешил. До кормежки это было попросту опасно, несмотря на ошейник.
- Ты принес? Принес? – юная вампиресса заскребля отросшими когтями по полу, зашипела диким зверенышем. Оскалила тонкие клыки.
- Лови, - капитан кинул ей один из бурдюков и остался на месте. На его лице не дрогнул ни единый мускул, пока она жадно выдирала затычку из горлышка и пила взахлеб, проливая чуть ли не половину на себя. Пролитое, впрочем, тут же впитывалось в кожу.
- Дай! Да-ай! – заныла вампиресса, отбросив опустевший бурдюк в угол. – Дай еще!
- Не могу – покачал головой офицер. – Тогда не хватит крови твоему соседу по заключению. Сама знаешь, мне больше не дают.
- Мне мало, - захныкала девочка еще громче. – Мне холодно, я не могу так… Я хочу как все… Чтобы мама… Чтобы жених… Я не хочу крови, я конфеты люблю!
Разэнтьер удержал вздох. Что ей ответить? Что все будет хорошо, и она попадет к маме? Вранье. И она это знала. Как знала и то, что ее казнят.
- Я завтра уезжаю, - спокойно сказал капитан.
- На… надолго? – вампирксса тут же вскинулась, заволновалась, завертела головой, даже не пытаясь убрать падающие на лицо сальные спутанные пряди.
- Не знаю. На месяц, может, на два.
- Значит, я тебя больше не увижу… - девочка поникла, сьежилась, сворачиваясь клубочком. – Зато увижу солнце.
На самом деле случай был из ряда вон выходящий. Детям с незрелым разумом передавать Темный дар запрещено, это знают и вампиры, и инквизиторы. Уж слишком непредсказуем и опасен может получиться результат. Однако ж, попался извращенец, вырезавший всю ее семью вместе с работниками. Ее саму он обратил насильно и сбежал, оставив перепуганного ребенка «резвиться» в обезлюдевшей усадьбе среди трупов. Когда туда добрались рыцари Ордена, девочка сама вышла к ним, совершенно сумасшедшая и перепуганная. Вампира через неделю поймали и обезглавили на месте. Просить о снисхождении для нее не имело смысла – милосерднее было убить.
Воладар решительно шагнул к ней, присел и, наплевав на вонь, обнял за плечи. Девочка задрожала и всхлипнула.
- Может быть, в новом рождении тебе повезет больше.
Красноватые глаза уставились на него затравленно и неожиданно зло.
- Лучше бы меня вообще не было, - прошипела она. – А ты добренький, значит, станешь одним из нас, вот! И они тебя тоже на кол! Потому что им нет разницы, кого убивать, они никого не любят!..
Разэнтьер молча встал, подобрал оба бурдюка, забрал факел и вышел. Снова заскрипел замок.
Второй узни вовсе не был столь рад тюремщику, несмотря на принесенную кровь. Его, в отличие от девочки, держал не только ошейник, но и короткие кандалы. Сырость лишь чуть попятнала его лицо и руки, нездоровой вони было гораздо меньше. А вот сам вампир, высокий крепкий мужчина в одежде наемника, был зол, как стая хильден, кривил губы в ехидной усмешке и смотрел исподлобья. Этого ведром воды не сожжешь
- А, добренький наш пришел, - осклабился пленник. – Пожрать принес. Ну давай, чего у тебя там… Жаль, девичье бедрышко прихватить не догадался, а то тут у вас оголодаешь так, что брюхо к спине липнет.
Воладар без единого слова прицельно бросил ему бурдюк. Здесь жалости места не было, без разбору браконьерствующий хищник ее не заслуживает.
- Весь такой правильный, мальчик, - хохотнул вампир, допив свою долю и пристально вглядываясь Разэнтьеру в глаза. – Закон и порядок, да? Ну, лет через пять тебя излечат от иллюзий, поверь на слово. И ты станешь таким же, как Салегри. И не смотри на меня так, мальчик, я же вижу, насколько ты его не любишь. Что он тебе сделал? Убил кого-то, или… ах, несправедливо осудил на смерть… Печально, конечно, но такова жизнь, разве нет?
С каждым упавшим с губ пленника словом лицо капитана все больше каменело, глаза превратились в две голубые льдинки. Он поймал бурдюк обратно и сухо произнес:
- Казнь назначена на завтра в полдень.
Развернулся, чтобы выйти, с трудом заставив себя не вздрогнуть, когда вампир издевательски расхохотался ему в спину.
***
«К сожалению, решение о передаче Темного дара людям оказалось весьма скоропалительным. Как показала практика, человеческий организм оказался довольно таки слаб даже для малой толики Сущности, которую несет наша кровь. В каждом из случаев подсадки ее к душе человека происходит патологический сбой, приводящий к постоянному, неостановимому истощению внутреннего запаса жизненной силы. В свою очередь это ведет к необходимости почти каждодневного быстрого пополнения ее запасов через кровь, и каждый раз Сущность выходит из-под контроля, превращая человека в неуправляемого зверя.
Так же просходят сбои в некоторых системах внутренних органов, появляется ненормальная чувствительность к воде и солнечному свету, аллергическая реакция на большую часть пищи. Частично меняется внутреннее строение. Женщины утрачивают способность вынашивать потомство, эта часть проклятия, увы, передалась и им. Но за сохранение Памяти Крови мы готовы заплатить и такую цену…»
- Эй, книжный червь, долго ты там будешь сидеть?
Ваэрден заложил страницу когтем и хмуро уставился сверху вниз на вопящего сородича. Развилка в ветвях старого сероствольника была удобная, день мягкий – солнце проглядывало из туманной дымки не более чем светлым бликом. Спрыгивать с дерева Волк откровенно ленился.
- Образование еще никому не вредило, - неохотно ответил он.
- А чего тебе образовываться, - хохотнул вампир. – Ты как рыкнешь, так вся Инквизиция разбегается.
- На тебя, - седой выгнул бровь, - тоже рыкнуть? Или сам разбежишься, как Инквизиция?
- Ну, как хочешь, все нормальные вампиры собираются в деревне кости размять.
- А я ненормальный, и мне лень, - отрезал Ваэрден и прислонился затылком к шершавой серой коре. Резное кружево листвы вычертило на жемчужно-сером небе прихотливый узор, по которому глаз скользил, не отрываясь. Раскидистый великан рос в западном углу внутреннего двора поместья, возле стены, облицованной красным гранитом. Здесь почти не шастали слуги и редко заглядывали вампиры, поэтому Волк и облюбовал себе это место. А если забраться на толстую ветку повыше и посмотреть через острые кованые шипы на вершине стены, то можно увидеть кусок дороги, бегущей с холма, на котором стоит манор, и поселение людей.
Ваэрден отмахнулся от нахального собрата, поставил мысленный заслон так, чтобы всякий вздумавший полезть к нему натыкался на ответ «Я занят». И снова уткнулся в книгу – списки с заметок некоего Сиареса Менгина «О природе вампиризма у людей и его истоках». Весь прошедший месяц вампир позволил себе лениться: вставал поздно, дни проводил за чтением книг на дереве или в библиотеке, изредка устраивал танцы с мечом в оружейном зале. С членами общины старался не сталкиваться – до смерти раздражал поток вопросов о его персоне, заигрывания женщин, подначки мужчин. Дать когтями по роже особо наглым не позволяло уважение к хозяину дома и – неожиданно! – насмешливая улыбка Лемпайрейн, которая почему-то мерещилась перед глазами. Ваэрден лелеял смутную надежду, что когда-нибудь от него отстанут и дадут просто передохнуть, отдышаться. А потом он уедет, чтобы снова метаться по материку из края в край и заставлять инквизиторов натужно пыхтеть, гоняясь за ним, а вельмож трястись за свои шкуры – кто из них первым наймет Бешеного Волка, чтобы прервать жизнь соперника?..
«Однако же, позднее выяснилось, что Сущность в теле человека способна проявлять и положительные качества. Например, она существенно обостряет слух, зрение, обоняние, в разы повышает регенерацию тканей и выносливость своего носителя, одаривает совершенно определенными умениями, такими, к примеру, как оборотничество, телекинез, телепатия. С течением времени носитель обретает возможность более крепко слиться с Сущностью и изменить свое тело так, как она ему подскажет. Так же с возрастом постепенно уменьшается нетерпимость к солнцу и воде…»
«Ваэрден!»
Мысленный зов Старейшины чуть не сбросил вампира с дерева. Против Тореайдра не работали никакие заслоны, отговорки вроде «я занят» были ему совершенно безразличны. Он желал поговорить и точка. От его давления начинала болеть голова, но сопротивляться покуда получалось слабо. Пришлось впустить его в сознание и отозваться вежливо:
«Я слушаю»
Но в глубине осталась зарубка на память – нужно сравниться со старым змеем по силе разума, а лучше – превзойти его. Тогда в голову к Волку никто не посмеет сунуться вот так нагло.
«Бросай маяться дурью, слезай с дерева и бегом в оружейный зал. Одна нога здесь, другая – там!»
«Иду», - седой отозвался спокойной готовностью, но на самом деле раздраженно зашипел, словно кот, которому прищемили хвост. Соскользнув с ветки, вампир пружинисто спрыгнул наземь, огляделся, нет ли где птиц, и зашагал к дому.
В роскошном холле было гулко, пусто и почти темно. Громадные многосвечные люстры не горели, свет цветными пятнами пробивался только сквозь витражи под сводами. На них распахивали черные оперенные крылья девы с бледной кожей, прекрасными глазами и внушительными когтями, а гордые пернатые мужи в доспехах из золота осеняли благословением склонившихся перед ними людей. Ваэрден фыркнул и отвел взгляд – любви Тореайдра превозносить до небес древние легенды он не разделял. К чему напрасно пытаться длить славу того, что ушло и больше никогда не вернется?
- Ах, вот ты где! – вампиресса выпорхнула из-за колонны, словно нарочно там пряталась. На сей раз она не выглядела «фиолетовой кошкой», как про себя окрестил ее вампир. Вместо привычного длинного платья с низким декольте на ней красовались мужские брюки, прочные кожаные сапоги и плотная куртка, из-за воротника которой кокетливо выглядывали кружева тонкой белой рубашки. – Идем, отец уже ждет.
Она бесцеремонно схватила его за руку и поволокла под левый рукав лестницы, стекавшей с верхней галлереи, а потом по коридору. Пышные, собранные в высокий хвост, волосы хлестали вампирессу по спине
- Что случилось-то? – спросил Ваэрден почти на бегу и перестал переставлять ноги, сочтя, что скользить над полом гораздо проще и быстрее, чем бегать за дамой.
- Не уверена, но, кажется, Инквизиция подожгла деревни возле южных границ леса, а там свирепствует чума. Люди бросятся сюда и кое-кто, возможно, сможет пробраться в долину за кольцо болот.
- Делать им нечего! – фыркнул вампир. – Если они наивно полагают, что таким образом нас можно уморить…
- Дурень, - дернула плечиком Рейн. – Заразятся люди, а без них мы многого не сможем.