Глава 4 ЕЩЕ БОЛЬШЕ НЕПРИЯТНОСТЕЙ

Копыта лошадей глухо топали по снегу. Слышалось звяканье сбруи, скрип ремней, лязг железа доспехов под тяжелыми налатниками. Воины щурились под слепящим зимним солнцем, старались не смотреть на снег, берегли зрение для предстоящей стычки. Сотня под командованием Яргоша Крапивы шла по следам, оставленным беженцами почти прямо на восток. Снег был старый, основательно перепаханный усталыми людьми – преследуй не хочу. Они и не потрудились замести за собой следы. Сбоку, южнее, виднелась кромка леса, пестрящего снежными шапками и темной зеленью елей. Отряд растянулся длинной змеей по два, по три человека в ряд. Пальцы неторопливо поглаживали обухи боевых топоров, рукояти мечей.
Элейн ехала на своей пегой лошадке, чутко вслушиваясь в окружающее, и не забывая оглядываться по сторонам. Она свободно выпустила разум наружу, отслеживая приближение врагов. Правда, не переставала нервничать из-за того, что ее ментальный фон могли отследить те, кому не надо. Но с собой ничего поделать не могла – не умела она его прятать, тут Драганта был прав. Пределом возможностей ее «духовного слуха» были две мили в округе. Дальше она переставала слышать разумы. Пока все было тихо. Ни людей, ни лошадей. Ни муравьев.
Тебе все это не кажется странным? – раздался в голове мысленный вопрос Анжеля. Вампиресса, продолжая невозмутимо покачиваться в седле, так же мысленно отозвалась: Что все?
Воевода. Уж больно странно он себя ведет. Не просто странно – прямо скажем, по-идиотски. Даже я, уж на что не гений от военного ремесла, и то вижу!
Призадумавшись, вампиресса решила, что Анжель прав. Картина более, чем странная. В воеводы обычно выбирают тех, кто доказал свою пригодность в этом деле, опыт, смекалку, умение повернуть силу врага себе на пользу… а тут… неужели они на сходке не приметили полного идиота? Нет, все-таки странно. Если бы был воевода туп, как пробка – не выбрали бы. Или, что куда более возможно, он преследует свои цели.
Неподалеку ехал Яргош, покусывая длинный висячий ус. Его цепкие маленькие глазки так и стреляли по сторонам, нигде не задерживаясь надолго, однако, замечая все не хуже рысьих глаз Элейн. Женщина придержала лошадь, и, поравнявшись с сотником, негромко спросила:
- Скажи, Яргош… Давно ли ваш воевода… скажем так, странно себя ведет?
Глазки стрельнули на нее еще более пристально, нежели по сторонам – как полоснули острым ножом. Явно был непрост сотник Крапива, очень непрост…
- С прошлого лета, госпожа. Ты тоже заметила?
– Не я одна, Яргош. Я плохо смыслю в военном деле, но не оставлять дозорных на стенах – это уж либо совсем дурость, либо…
- Колдовство? Вражьи происки? – свистяще прошипел сотник, и взгляд его сделался тяжелым и злым.
– Вполне может быть, - почти не размыкая губ, ответила Элейн. – Проверить мы пока не можем, уверенности нет, да и мы не маги. Придется немного подождать и быть осторожнее.
– Прошлым летом он с женой и сыном поехал в Мелин – уж не знаю, зачем, вроде, о чем-то с герцогом договариваться. А может, просто в гости. Тогда спокойно было, ну и взяли они с собой сопровождения всего пять человек. А поехали через Совиный Лес… ну, и вернулся назад только воевода… седой весь. В земле весь. В крови. Рассказал все, после того, как мы в него кувшин вина влили и он трястись перестал. Тати в Совином Лесу завелись, разбойники. Рож ихних под личинами он и не разглядел. Сопровождавших они из луков перестреляли, из кустов и с деревьев – а кроны в Совином летом густы-ые… меч-то он выхватил, да куда одному против двух десятков! огрели его так, что череп хрустнул, да и бросили, как собаку. Думали, помрет. А жену с сыном – ясное дело, в расход… он очнулся, закопал их там же – это без костра-то! Ну да ладно, на больную голову какое соображение. И добрел до нас. а потом вот и началось это все. Мозги у него вроде как помутились от горя. Не знаю я, колдовство, не колдовство… А только менять нам воеводу пора. Справно служил, да, видать, теперь не сможет. А то, как по мне, так все ж господин крылатый получше Орина будет…
- Благодарю за рассказ, Яргош, - прервала его Элейн, - там поглядим – разберемся. Надо будет проведать, где ж в лесу его жена и сын похоронены. А сейчас заставь людей придержать коней. Я слышу врага.
Они появились на границе ее сознания – полторы сотни усталых и остервеневших от погони воинов, воспринимавших беглецов как дичь, за которую хозяева хорошо заплатят. Наемники. К облегчению вампирессы с отрядом был только один маг, тяготевший в основном, к Стихии Земли, ну, может, знавший пару заговоров на отвод глаз. И при этом – довольно посредственный менталист.
Ангелус поравнялся с сотником.
– Они нас не ждут, - ухмыльнулся он. – Вернее, они ждут совсем не нас. Так что мы можем сыграть на неожиданности.
– При них маг, не забывай об этом! – оборвала его Элейн. – Сначала я уберу его. дождитесь меня, это не займет много времени, а они пока далеко и придержали коней.
Действительно, сознания наемников перестали двигаться навстречу, проглянула нерешительность, будто они с чем-то столкнулись на своем пути. Проникать в мысли, чтобы узнать что это, у вампирессы желания не было – иначе поймут, что о них стало известно. Столь явное и бесцеремонное вторжение ощутит даже простой человек. Элейн спрыгнула с седла на землю, отдала поводья лошади Крапиве, улыбнулась нехорошо – и, мгновенно обернувшись устрашающего вида рыжей рысью, помчалась к лесу, чтобы у опушки бесследно раствориться в ветвях ельника. Теперь отряду оставалось только ждать ее сигнала.
Ангелус только покачал головой и усмехнулся каким-то своим соображениям, глядя вслед Элейн.


Под лесным пологом снег был глубокий, мягкий, явственно отливающий синевой. Человек бы провалился по колено, если не по пояс. Рысь шла почти спокойно, без заминок. Ее не интересовали ни заячьи следы, ни пролетавшие в ветвях птицы, ни мышиная возня под снегом. Кошка по широкой, постепенно приближающейся дуге, шла к цели. Это была очень большая и очень умная рысь. Столкнувшись с ней, опытный охотник тотчас заподозрил бы неладное. Но беда в том, что ее будущая жертва вовсе не была опытна, ни в лесной жизни, ни в охоте – за нее этим с успехом занимались другие.
Кошка досадовала на отсутствие более подходящих для засады деревьев – на ель ей не взобраться, на ветку толком не улечься, и уж тем более, не спрыгнуть оттуда неожиданно… На ее счастье впереди показалась узкая полоска березняка. Рысь… да-да, улыбнулась, и, выбрав себе дерево постарше и покрепче ветвями, забралась в развилку, удобную для последующего прыжка вниз, и устроила себе что-то вроде «пункта наблюдения». Настроившись на разум жертвы, она исподволь, почти незаметно уцепилась за него и потихоньку принялась вмешиваться и внушать, перестраивая мысли в нужное русло. Как удачно! Если б это не был враг, она бы не посмела. Но с врагами все средства хороши. Терпения опытной охотнице было не занимать.


Наемник смачно сплюнул на снег и недобро покосился на ехавшего с ними мага. Будь его воля, он бы, наверное, придушил прицепленного к отряду хвостом мага своими руками. Мало того, что умелец аховый, только и способен, что землю почем зря перепахивать. Мало того, что зануда редкостный и вечно норовит влезть с «распоряжениями хозяина». Так вот теперь у него живот скрутило ни с того ни с сего. Меньше надо было жрать накануне. Зато теперь погоню придется приостановить. Бросишь этого колдуна недоученного – а он потом нажалуется начальству своему, и наемники огребут по самые уши неприятностей. Не догонишь беглецов – конечно, тоже огребут, но меньше, потому что виноват в провале будет колдун.
– Иди уже, книжная плесень! Смотри, не приморозь себе ничего.
Наемники дружно заржали. Колдунишка злобно зыркнул на них, просипел «Прокляну!» и скрылся в кустах. Потом подумал, решил, что ближние кусты – место неподходящее и отправился подальше – за деревья. Дожидались его прилично. Тот, что считался в отряде старшим, в сердцах выругался и намеревался уже было послать кого-нибудь за болезным. Мужчины даже начали пререкаться по этому поводу, как вдруг их ушей достиг истошный вопль колдуна и глухой звук падающего тела.
- Какого Мьярга?!?
Командир отряда вслушался, но никакого подозрительного шума не услышал – вообще ничего, кроме мягко падающего с древесных веток снега.
– Ты и ты, - ткнул он пальцем в двух первых попавшихся подчиненных, - сходите, посмотрите, что там стряслось.
Наемники нерешительно переглянулись – идти что-то там проверять им вовсе не хотелось. Мало ли, какая тварь прикончила колдунишку. С другой стороны, вожак, если что не по нему, мог и убить, причем сразу и без разговоров. По его логике – только большая доля каждому в отряде от добычи достанется. С третьей стороны, от твари, если получится, можно и отбиться. От вожака не отобьешься – швырнет тяжелый нож в горло, и даже понять не успеешь, когда он его в руку-то взял… Размыслив в течение нескольких секунд таким нехитрым образом, вояки все же решили приказу последовать. Спешились, бросив поводья, и двинулись по следам мага, точно след в след по давней, отработанной годами привычке, дабы скрыть от посторонних число.
Дойдя до того места, где несчастный изволил присесть за кустиком, мужчины разразились облегченным хохотом. Один из них пнул окровавленный труп, уже коченевший в непристойной позе.
– Да его просто рысь задрала, Мореген! – уже ничего не опасаясь, крикнул парень вожаку. – Видать, голодная была совсем, вот и соблазнилась… - он закашлялся, сдерживая хихиканье.
Однако, Мореген к веселью был не склонен. Рысь – кошка осторожная, просто так на людей, ни с того ни с сего, кидаться не станет. Возможно, она оголодала и стала людоедом. А возможно… все возможно.
- Тело подобрать. Вывезем. Арбалеты зарядить пару штук, охранять строй. От строя ни на шаг, всем ясно? Если кому приспичит, это его проблемы, справляйте нужду прямо здесь, а кто не захочет – кончит как он. Ясно всем?
Ясно было всем, спорить не стал никто.

Элейн как ошпаренная выскочила из-под полога ветвей, полушубок на рысьем меху распахнулся, глаза горят. Меньше десяти минут назад ее разбирала кровожадность, несмотря на брезгливость, вызванную голым задом колдуна. Она просто спрыгнула сверху, запустив кривые когти ему в загривок, а потом разорвала горло. Ничего личного.
Кони, уже давно плясавшие в нетерпении, были пущены быстрой рысью, плавно перешедшей в аллюр, как только вампиресса прыгнула в седло.
– Они недалеко, жутко раздражены и заняты… закапыванием тела или что-то вроде того. Сбиты в кучу, и если ударить сейчас, преимущество будет на нашей стороне! – толстая рыжая коса выбилась из-под полушубка и теперь нещадно хлестала Элейн по спине, но та не обращала внимания. Отряд развернулся полукольцом, стремясь прижать их к кромке леса. Все равно они туда не пойдут, потому как снег чересчур глубок даже для лошадей. Щиты с ремней за плечами были переброшены вперед, оружие наготове. Элейн сосредоточенно отслеживала вражеские сознания. Ближе, ближе… Вот они заслышали шум, который им был очень хорошо известен, торопливо поднимаются в седла, но все-таки неслаженно, раздражение мешает им мыслить четко и слаженно. Плохие наемники. Их уже можно разглядеть, они пытаются успеть хоть как-то выстроиться, чтобы дать отпор.
Но вот тут в дело вмешалась Элейн. Для спрятанного в рыжей головке разума совсем несложно оказалось подтолкнуть и без того нервных животных, чуть-чуть вмешавшись в их сознания, и наведя не слишком сильное облако страха. Этого оказалось достаточно, чтобы лошади наемников сначала просто испугались, а потом ударились в панику, подхлестнутые собственным же страхом пугаться еще больше. Они визжали и бились, вставали на дыбы, сбрасывали наездников, брызжа пеной и вращая от ужаса глазами.
Налетевшей сотне Яргоша Крапивы оставалось лишь методично убивать сбитых с толку людей, сдерживая собственных возбужденных коней – копья сломались при первом, проламывающем ударе конницы и в ход пошли мечи, топоры и щиты. Лошади визжали и крутились на месте, били копытами, кусались, помогая своим всадникам. Вампирессу оттеснили назад, чтобы не лезла в драку – она свое дело сделала. Оставалась исключительно мужская грубая работа они ее и исполняли, не заботясь об изяществе поединков или о том, насколько героично это выглядит.
В самой гуще свалки вожак этой волчьей стаи успел положить шестерых людей Крапивы – он единственный, пожалуй, мог действительно чего-то стоить среди своих головорезов.
Ангелус пробился к нему. Быстрый точный удар топора мог бы снести ему руку, если бы он не был вампиром. Он мгновенно уклонился, от медленно плывущего навстречу топора, свесился с седла, протянув руку, сгреб человека за кольчужный воротник, чуть приподнял над землей и впился клыками ему в горло. Ошеломленный, тот даже не успел понять, что произошло – впрыснутый в кровь яд обжег болью, а спустя всего минуту он уже хрипел в агонии.
Вампир отбросил труп, облизнулся, вытер губы тыльной стороной ладони, а ладонь – найденным все еще чистым снегом. Огляделся. Все было кончено. Вся орава головорезов была мертва, при этом они сумели положить всего одиннадцать человек. Люди Яргоша все еще озирались по сторонам, напряженно высматривая, не забыли ли кого добить. До некоторых только сейчас начал доходить смысл расправы над командиром отряда, и они настороженно и отчасти недобро косились на вампира. Тот. Сохраняя невозмутимое выражение лица, стал помогать собирать своих убитых. С наемников сняли пояса, оружие – как говорится, что с бою взято… Разумеется, собрали уцелевших лошадей. Пригодятся. А если город попадет в осаду, то и на мясо пойдут. Яргош Крапива, довольный как сожравший кувшин сметаны кот, учтиво поклонился Элейн, прямо в седле. Сотня с триумфом возвращалась в город.


А тем временем в доме знахарки рождался новый вампир. Драганта замер и сгорбился в углу, не сводя немигающих, жутковато остекленевших глаз с с дрожащего на полу тела. Полураскрытые приподнятые крылья заполняли собой все пространство от стены до стены, делая своего обладателя похожим на странную птицу – или демона… Он следил за перерождением Альгрена, вел и держал балансирующее на грани провала в смерть сознание. Хода времени ни он, ни будущий вампир не замечали. На свою голову.
В корчме, где почтенные елиградцы любили выпить вечером кружечку-другую знаменитого медового пива, сваренного матушкой Эльвой, стоял натуральный гвалт. Так что два братца-близнеца, смотревшие за порядком в злачном месте за сребреник в неделю, вполне готовы были пустить в ход пудовые кулаки. Но сдерживались. Пока что.
Поэтому, когда за порог ступил очередной посетитель, да еще, судя по виду, и нездешний, они не на шутку насторожились. Но вновь пришедший признаков враждебности проявлять не спешил, наоборот – спокойно сел за стол в углу у двери и принялся наблюдать. Братья позыркали-позыркали на него, да и успокоились. Хозяйская дочка подошла к чужаку, спросить, не надо ли чего, он попросил кружку пива.
Через полчаса все забыли, что в трактир вообще кто-то вошел. А этот кто-то сидел и внимательно слушал разговоры.
- Не, ну ты представляешь, - размахивал своей кружкой с пивом старый кожевник Марко Сизый Нос. – Этот, с крыльями, морда неживая, засел в доме знахарки Тиломеи, и сидит, точно у себя дома, хоть бы хны ему! Третью свинью намедни бабка с меня стребовала: заколи, говорит, будь любезен, не то я тебе в доме все молоко сквашу! Не, ну как это называется, а? - кружка, зажатая в мощной жилистой руке, жалобно потрескивала.
- Дык, говорят, что они все трое вовсе даже живые… - сонно отозвался его собеседник. Или проще сказать, собутыльник? Пива в себя он влил уже не один жбан. – И сердца, мол, у них бьются, и теплые оне… ик!
- А ты проверял? Ежели он теплый, зачем ему уже третьей хрюшки кровь?
- Интересно, - промурлыкал рядом чей-то вкрадчивый и тихий голос, - а чем же они будут питаться, когда свиная кровь в городе попросту закончится?
Кожевник вперил в говорившего тяжелый взгляд из-под насупленных бровей. Это оказался давешний незаметный посетитель, чрезвычайно заинтересовавшийся темой разговора.
- Дык это… - мужик неожиданно растерялся, представив себе последствия истощения запасов свиной крови. Причем, представил он все это, как это обычно случается, применительно к своей семье – женушке и двум дочкам на выданье. – Дык, а как же быть? Их же это… - Сизый Нос хотел резонно возразить, что, может, не стоит рисковать да связываться, коль вампиров сам жрец привечает, но его перебил все тот же вкрадчивый голос:
- Сначала хрюшки, потом коровы с телятами, а потом кто? Люди? Вампир, он, знаете ли, господа хорошие, везде вампир, хоть на севере, хоть на юге. Как оголодает, так хрюшками не удовольствуется, что твой волколак…
- Дык, а попробуй их тронь, - Сизый Нос выглядел неуверенным. Тронешь, а потом перед жрецом виноват окажешься…
- А кто за вас решает? Вы или жрец? - незнакомец чуть усмехнулся в кружку с пивом, хотя так и не глотнул. - Своей головы на плечах нет? Может, сами вампиры ему голову и задурили. Вы об этом не думали?

- Задурили? – кожевник все еще не верил, но видно было, что сомнение мало-помалу закрадывается в его голову. – Дык, а он же того… маг. Как же ему задуришь?
Незнакомец усмехнулся про себя и продолжил:
- А что ты, уважаемый, о них знаешь, в сущности, кроме того, что они кровь пьют? Бесовская сила мало ли как может наружу вылзти, или я не прав? То, что они говорят нельзя принимать за чистую монету. Вот ты, уважаемый, стал бы бешеному волку верить? Ой вряд ли. Да и где гарантии, что если они скажут, что чего-то не умеют, что это не просто замыливание глаз?
Кожевник сомневался все больше. А между тем, к их столу подходили все новые и новые завсегдатаи, чтобы получше прислушаться к разговору, да и те, кто только что зашел внутрь, старались присоединиться. Народ на улице, видя, что в корчме происходит что-то любопытное, а их не зовут, норовили всунуться в двери, подсмотреть в окна, хотя, сквозь промасленную ткань, заменявшую стекло – дабы не выбили во время пьяной драки – все равно ничего не было видно.
Незнакомец довольно ухмыльнулся, рассматривая их - каждого отдельно и всех сразу. Это была победа. Маленькая, но очень чистая.
- Неужели вы не видите, люди? Вампиры расценивают вас как скот. Они способны задурить голову любому, как вашему жрецу. Разве он не ведет себя странно в последнее время? С тех самых пор, как появились вампиры. Так что же, сидеть и ждать, пока им свиней мало станет и мы сами для них станем свиньями?
Его слушали все внимательнее. Толпа одобрительно загудела, как-то сразу забыв о том, что Драганта тепло отнесся к беженцам с востока, что Драганта легко справился с муравьем-гомункулом, способным легко заглотнуть не один десяток жизней. Что все трое еще ни разу не выказал враждебности по отношению ни к одному из жителей Елиграда.
- Так зачем же ждать? Чего ждать? "Мудрых" советов сведенного с ума жреца? Или пока этих демонов станет еще больше? Мы свиньи, ждущие ножа мясника? Или мы люди, способные постоять за себя? Если свиньи, то можно дрожать и ждать. А если нет, то нужно выкурить это кодло из города!
Толпа взорвалась. Послышались одобрительные крики, кто-то схватился за нож, кто-то за ухват или кочергу. Нескольким протестующим тут же проломили головы. Близнецы-вышибалы вовсю работали кулаками, матушка Эльва грозилась на год оставить дебоширов без пива и меда, ежели сей же час не утихомирятся. В другое время угроза наверняка подействовала бы, но нынче люди как с цепи сорвались. Кто-то уже во всю луженую глотку орал, что надо пустить бабке Тиломее красного петуха. Не иначе, Марко Сизый Нос.


Отряд вот-вот готов был пройти сквозь ворота. Лошади нетерпеливо фыркали и приплясывали, чуя родные стойла, всадники были довольны быстрой и, чего прибедняться, легкой победой. Однако, чем ближе, тем сильнее мрачнели оба вампира, их острые уши дергались, и у обоих то и дело выползало по пять черных острющих загнутых когтей на руках.
Элейн хмуро куталась в полушубок, хотя холода ощущать не должна была.
Не нравится мне все это, Анжель, - мысли у вампирессы были столь же угрюмы, как она сама. Умоемся мы кровью, чует моя… ладно, назовем это спиной.
Успокойся, принцесса, - хмыкнул про себя он, скосив на нее наглый кошачий глаз. - И не начинай на меня орать, чтоб я тебя так не называл. Чай и не из такой задницы выкарабкивались в свое время. Лучше прослушай нашего крылатика, я не могу понять что с ним.
Вампир подобрал поводья и подвел лошадь поближе к вампирессе не слишком заметным маневром - на всякий случай.
Элейн прищурилась, теребя когтями поводья своей лошади. В глазах заплясали золотистые искорки. Она отбросила косу за спину и чуть склонила набок голову, прислушиваясь. Ей не понравилось даже то, как выглядел город. Не было привычного шума повседневной жизни, лишь странное тихое, о угрожающее гудение где-то вдалеке… Драганта на мысленные прикосновения вообще никак не отзывался, его разум был наглухо закрыт от чужих. От всех.
Мне кажется он… он птенца творит!
Птенца? Скорей уж драконенка, ррр! - хмыкнул, вызывав косой взгляд какого-то солдата Анжель. И тут же посерьезнел. - Слышишь гул? Мое седалище не норовит на него нарываться. Невовремя дракошка наш дело затеял.
Вампир неосознанно погладил перстень на пальце. Как бы там ни было, и что бы народ ни думал, драться - без выгоды - "бойцовый кот" не любил. А тут выгоды явно не было. Ну, кроме собственных шкур. А это не такая уж и выгода.
Людей он недолюбливал. Слишком легко манипулировать, слишком легко изменить. Вот как сейчас. Усмехнулся солдату, напомнил его хороший удар, похвалил - и тот рад-радешенек, хоть и пыжится. А минуту назад из-за
фырканья, небось, о кольях думал. Осиновых.
Вернемся – уши оторву! – мстительно пообещала Элейн.
Она попридержала коня и поравнялась с сотником Крапивой. Крапива был мужик умный.
– Яргош, в городе неладно, - почти одними губами прошелестела ему на ухо вампиресса. – Надо бы поторопиться.
Тот смерил ее острым, как булавка, взглядом, кивнул, гаркнул на своих парней и пришпорил коня. Следом с гиканьем понеслась сотня, рассекая собой густое капустно-навозное зловоние, от которого у вампиров возникало постоянное желание чихнуть.